Гройсман Бейла-Сонэс

                                     Родословная семьи Гройсман  

 

      Родословная семьи Гройсман начинается c моего прадедушки Сонэ Гройсмана, первого мужа моей прабабушки Бейлы или, как все её называли Бейлы Сонес. Cонэ рано умер, оставив её с маленьким Менаше, единственным ребёнком и продолжателем рода Гройсман. Несколько строчек о моём дедушке Менаше Гройсман можно найти в рассказе Фалика Лернера «Еврейский сад», посвящённом в основном трём персонажам - Бейле Сонес, её второму мужу Мойше Гойхману и собственно самому саду: «Единственный сын от первого брака Менаше (его звали Менаше Бейлы Соныс) был немного горбатым, хорошо образованным и знающим тору. Несмотря на физический недостаток, он женился на дочери равва и был похож на свою мать, которая всегда подчёркивала своё аристократическое происхождение (ихэс), хотя никто не знал в чём особенность её происхождения».                               

    Дочь равва, о которой идёт речь в отрывке - моя бабушка Рахель Бронштейн, дочка Шаи Бронштейна, уважаемого Рэбе местечка. По воспоминаниям помнящих её людей, Рахель была необыкновенным человеком. Высокая и стройная, внешне симпатичная, слегка рыжеватая, всегда расположенная к людям, светящейся добротой и радостью. Они поженились в 1910г. и жили в счастливом браке. Рахель занималась хозяйством и воспинание детей, а Менаше с утра уезжал на повозке в поле, где не расставался со своим плугом до самого вечера, отрываясь только на еду, приготовленной утром Рахель. В семье росло семь детей: Сона(1912-1941), Фрима(1916-1941), Фройка(1918 - 2010), Ита(1920-2011), Яков(1922-1941), Ушер(1924-1941) и Эстер(1926-1941). Жили  в доме Бейлы, в соседнем здании от Белой синагоги. В конце 20-х годах, когда стало совсем тесно, Менаше достроил ещё две комнаты. Жили скромно, в шабат и праздники собирались в большой столовой, где Рахель кормила всех вкусной мамалыгой с разными добавками. 

    Дом Бейлы Сонес находился в центре городка, на Центральной улице, справа от  Белой синагоги, если смотреть со стороны фасада. За синагогой распологалась короткая улица, Буденэ гос, которая завершалась баней с миквой, ритуальным бассейном для омовения мужчин и женщин.  «Еврейский Сад», который описал Фалик Лернер, начинался сразу же за домом Бейлы и тянулся до самого леса, откуда открывался вид на Днестр. В саду росли, в основном ореховые деревья, но были и фруктовые. Как пишет Лернер: «Бейла редко заходила в свой сад. Он мало её интересовал - он не давал заработка. Зато её всегда можно было видеть в  своём бакалейном магазине, где она торговалась с крестьянами. Она была энергичной и толковой женщиной. Пользовалась большим авторитетом у молдован окрёстных сёл. Слово «жумэнясы Бейлы» (госпожи) было у них святым. Даже перед сватовством они приходили советоваться с ней, потому что она знала происхождение крестьян всех сёл и понимала, кто может быть сватом данной семьи».

    Никто не знает почему и как умер её первый муж Соне Гройсман, как  он выглядел, почему их сын Менаше был горбатым человеком. Слишком давно это было. Намного больше, благодаря Фалику Лернеру, известно о её втором муже - Мойше Гойхмане. Он появился в её жизни в 1894 году, когда ей было 29 лет. Появился не один, а с двумя детьми от первого брака - Давидом (1878 г. рожд.) и Бенционом. Мойше был умный, интеллегентный и всегда обращённый к богу человек.  По роду занятий писатель. Судя по рассказу, Бейла просто молилась на него и была счастлива с ним,  все 22 года супружеской жизни. У них родились трое детей –  Кая (1895-1979), Ита (1897-1940) и  Хойха (1899-1942). Что произошло с Мойше в 1915 году, на какой-такой чужбине он пропал, Фалик Лернер нам ничего не рассказывает.  Известно, что Бейла пережила его на 20 лет, и как рассказывает мой отец, при ней были все 32 зуба.

   Её заслуга в том, что оставшись дважды вдовой, она сумела одна  взрастить своих детей, дать им жизненные силы. К сожаленью, осталось за скобками всё, что связано с её происхождением. Девичья фамилия. Семья. Место рождения. Известно только, что её родная сестра Хова была замужем за Штутманым.

  

   Фройка(1918-2010), мой отец, как большинство еврейских  мальчиков, начал своё образование в хедере. Тогда ему было четыре года. В хедер он выучил азы идиш и иврита, а также научился читать еврейские тексты без перевода. В шесть лет его отдали учиться в начальную школу Тарбут, где он получил четырёхлетнее светское образование, которое велось исключительно на иврите. Дальнейшее обучение продолжалось уже в Румынской школе Примаре, где он проучился пять лет. Вот и весь  образовательный багаж,  с которым в свои 15 лет отец вышел в люди. Он был крепкого телосложения, рослый и имел неплохую голову на плечах, с хозяйственной хваткой. Его сразу заметил дядя Хойха, которому вечно не хватало времени, рук и ног для всех его бесконечных дел. После долгих переговоров с Менаше, Фройка начал у него свою трудовую биографию. Два года умственного и физического труда под руководством дяди Хойхи не прошли бесследно. К 17 годам он почуствовал  себя  созревшим для самостоятельной жизни, ему становится  тесно и в родительском доме и в Вертюжанах. Фройка перебирается  в Яссы, где начинает работать  в «Оlea», крупной фирме по производству и реализации раффинированного масла, владельцем которой был Менаше Цукерман.  В «Оlea» Фройка проработал четыре года. Сначала служащим в бухгалтерии, а потом экспедитором по перевозке масла. В октябре 1939 года, его забрали  служить в Румынскую армию. В июне 1940 года, после оккупации Бессарабии  Красной Армией, вернулся  домой в Вертюжаны.      

 

      В военные годы отца определили служить в трудовой армии, шахтёром в г.Осинники Кемеровской области, где он и познакомился со своей будущей женой Бейлой(Ниной) Цыган(1925-2005).  Её родители, Иосиф Цыган и Хиня Гонопольская, родом из Украины. До войны они жили в селе Виноградное, Лысенского района, в еврейском местечке, ставшем известным, после после выхода в свет в 1993г. книги профессора Абрама Гонопольского "Childhood in a Shteitl"(дв. брат Хини Гонопольской). Фотография относится к 1946г., когда Фройка начал ухаживать за молодой лаборанткой, с которой работал на одной шахте. Сибирская одиссея зкончилась с моим появлением на свет в 1947 году. Знаменитая история с моим обрезанием, по-моему, давно уже стало притчей во языцех, как отец нашёл одного мойла в 300  километрах от города, привёз его и на радость всей еврейской общины состоялась бритмила. Спустя несколько месяцев вся семья, в полном составе, переехала жить в Бельцы.                                                                                     

   Бельцкий период длился 43 года, мирной и стабильной жизни. В 49- году появилась на свет моя сестра Рая, названная в честь бабушки Рахель.  В 52-г. отец купил домик на тихой улице в центре города, превратившийся со временем  в большой дом с приличным хозяйством, который включал флигель, два сарая и хороший двор, полный фруктовых деревьев. Казалось, всё что он видел  в той, в Вертюжанской жизни, он хотел воплотить в своём доме. Во дворе росло большое ореховое дерево, которое каждый год дарило тысячи орех. Погреб, куда спускались из кухни, просто стонал от изобилия бочек со всевозможными солениями, полок с закрутками, бутылей с разными наливками, всяких кладовок для овощей и многого другого. А на чердаке, как положено, хранилась пасхальная посуда, которую с величайшей осторожностью, я доставал один раз в году.   

 

   Самым святым для отца были Вертюжанцы. Они часто собирались у нас дома большими компаниями, веселились как дети, особенно когда приезжали Черновицкие. Этот снимок сделан во дворе нашего дома, в 1978г. по поводу 60-летия отца. Слева направо стоят:  Гриша Магазаник, Володя Макагон, Мойше Беленький, Ицык Горешник, Фройка Гройсман и Фройкэле Шульман;  сидят: Эйных Цукерман, Зина Магазаник, Душка Котовская(Бланк), Рухелэ Зельцер(Горешник). В 90-г. перед отъездом в Израиль, отец решил навестить Вертюжаны, с нами были Ицык Горешник и Мойшелэ Гойхман. Волнения было много. Все делились воспоминаниями о своём детстве и молодых годах, знакомых и родственниках. Все ждали какого-то чуда, спустя пяток десятилетий. Увы, покрутившись пару часов по посёлку стало понятно, что от Вертюжан тех лет ничего не осталось. Нет больше Центральной улицы с её бесконечными магазинами и базарной площадью, нет бльше дома  Бейлы-Сонес со знаменитым «Еврейским садом», нет также и Белой синагоги, в которой молился  её муж Мойша Гойхман. Ничего.. И вдруг, кому-то пришла идея спросить в сельсовете, есть ли кто-то из евреев  в селе. Ответ был положительным. Через несколько минут мы уже подьезжали к дому Шмила Фарбера, где встреча с Вертюжанами всё-таки состоялась.   

      Отец ушёл на пенсию  в 1985 году, в 67 лет, намного опередив  израильские мерки. Его не  хотели отпускать с мебельной фабрики, где он  работал долгие годы завскладом комплектующих. Он и сам не хотел уходить, но ему пришлось сдаться под грузом упрёков со стороны мамы.

    В 90-г. наше семейство в количестве 10 человек, в составе трёх семей, уехала в Израиль. Здесь у отца оказалось два важных дела: синагога и поиск родственников. В синагогу он  ходил не только молится, должность габая обьязывала его находится там и по другим поводам. Синагога была его «бэби» и вторым домом. Его там любили и уважали. Его авторитет, как внука Ребэ, его знание молитв и традиций, обьеденяло синагогу и привлекало новых людей.  

   Поисками родственников, с которыми он расстался в довоенных Вертюжанах, отец занимался ещё в Бельцах. Понятие «родственник» (любой степени родства) имело для него какое-то объязывающее значение. Как-будто он был в ответе за него, если можно чем-то помочь, то должен это сделать. Тем самым он обьеденял наш род и был, конечно, его центром.  Довольно интересная история связана с его  двоюродным   братом, Ицыком Тверским (зятем рабби Йосеф Дов Соловейчика, учённым с мировым именем, известным  в научном мире как Исадор, преподавателем Гарварда, абсолютным экспертом в вопросах влияния Маймонида на интеллектуальную жизнь евреев 12-го столетия). 

   Ицык Тверский родился в 30-м году в Бостоне, куда его отец, отпрыск знаменитой династии хасидских раввинов из Чернобыля,  Мешулем-Зюси Тверский, через несклько дней после свадьбы, привёз свою жену, Ривку Бронштейн, из маленького еврейского местечка Вертюжаны. Отец ещё в Вертюжанах знал от своей мамы, Рахели Бронштейн, о существовании маленького двоюродного братика и очень хотел с ним повидеться. Прошли годы. И вдруг(дело происходило в 89г.) его внучка Элина, выпускница 9-го класса позвонила домой из Киева, где она проводила лето в молодёжном лагере организованном Любавическим ребе, и сообщила что есть налаженный контакт с Америкой. Дед тут же продиктовал ей все данные И. Тверского, который жил в Бостоне, а заодно и адресс своей родной сестры Иты, которая жила в Нью-Йорке. Информация ушла в Америку. К всеобщему удивлению, в один прекрасный день, тётя Ита получает письмо от Тверского, в котором он сообщает, что получил весточку от отца и собирается в Израиль навестить своего старшего сына Мойше и надеется повидаться с Фройкой. Вскоре они встретились в Ашдоде, а в 1996 году они снова встречались в Иерусалиме на бармыцве его внука. На снимке - Ицхак Тверский и три поколения Гройсман: Фройка, Нахум и Эли.

 

 

        Ита(1920-2012), родная сестра Фройки Гройсмана, была на два года младше его. Больше других детей тянулась к знаниям. В 1931 году, закончила Примаре в Вертюжанах, в 1939 Сорокский лицей «Liceul Domnica Alexandra», а 1940 году поступла на химический факультет Кишинёвского учительского института, который заканчила уже после войны.

   Там же, в стенах института, встретила свою первую любовь Цуню Грузмана, человека в которого нельзя было не влюбиться. Цуня получил великолепное светское образование ещё мальчиком в Голацах, в богатом родительском доме, где его воспитанием занимались, знающее своё дело гувернантки. Перед Итой он предстал настоящим франтом,  в совершенстве владеющим  всеми европейскими языками, прекрасно разбирающимся  в музыке,  образованным и, ко всему ещё, очень обаятельным. Она пронесла свою любовь к нему через всю жизнь.  Когда я садился играть с ним в шахматы, первым делом тётя Ита со мной договаривалась, что Цуня должен выиграть.

   Их старший сын Сёма(1946) живёт в Антверпене, у него 13 внуков. Дочка Дина(1950) живёт в Америке, у неё двое сыновей.