Нувельман Йосл и Мэндл

                                                             Янькель Нувельман

   Нувельман Янькель и Рейзя, основатели древа, имели двоих сыновей: Йосл и Мэндл. Они жили на Центральной улице, рядом с закусочной Баруха Цукермана. 

   Йосл(1875-1941) был состоятельным человеком, по роду занятий – а сойхер. Жену его звали Голда. У них было два сына: Шмельке и Мойше. Йосл погиб в Вертюжанах в начале войны.

   Шмельке (1911-1995), старший сын.  Когда ему исполнилось 13 лет, Голда приодела его в новые брюки и повела к мэламмэду Йойрышу. Шмельке работал адвокатом в Сороках, потом оставил профессию адвоката и всю жизнь учительствовал. 

  После войны преподавал латынь и французский язык в молдавских группах Сорокского медучилища. Его жена Лия Абрамовна Нувельман-Шнайдман (1903-1988),  преподавала в том же медучилище молдавский язык и литературу. Жили они в доме, где когда-то до войны, жила семья Шнайдман, единственный доход которой приносили квартиранты. В доме проживали одно время братья Штицман, Бузя (Борис) Трахтенброт и Эршалэ (Герш) Цинман из местечка Бричева, Нюка (Нёка, Наум) Бирштейн, сын Хаима Бирштейна, из Вертюжан.

    Шмелька является автором  писем и воспоминаний о родном местечке Вертюжаны, написаных  на языке идиш и переведённых Мотелэ Штицман на русский язык. Весь материал был литературно обработан Давидом Хахам и помещён в интернет под названием «Потерянный мир». В его дневниках есть несколько эпизодов, посвящённых его родителям:

      «Во время революции, когда русская армия бежала от румын через нашу территорию, распространился слух, что казаки устроят погром. Я с моим братом Мойшэ и с матерью спрятались в старой бане. Не произошло никакого погрома, мы возвратились домой, а в синагоге услышали, что у моего отца, Иосифа Нувельмана, во дворе спрятаны две бочки с вином. Пришли, выкопали бочки, вылили вино, чтобы казакам нечего было пить. Это был наш собственный погром».

   «Помню, как моя мать Голда (вечная о ней память!), после того, как жена Пини Локша зажигала субботние свечи в пятницу вечером, несмотря на дождь и потоки воды, надевала тяжёлые кирзовые сапоги весом несколько килограммов и шла по домам разносить хлеб бедным».

    Вот что рассказывает Шмелька о последних днях своих родителей: «Моя  мать ушла из жизни трагически. Когда в июне 1941 года румыны были недалеко от Вертюжан, и мой отец уже попал к ним, мама и остальные вертюжанские евреи перешли на другую сторону Днестра и удрали в Песчанку. Моя мать, больная и старая женщина, умерла по дороге в Песчанку».

 

   Мэндл. Жену звали Фрейда. У них было трое детей: двое сыновей и дочь.  Старшего сына звали Меир. Он учился в Бухаресте в «Чокану». Вся семья Мэндела, кроме Меира, погибла в 41-г.  на Кавказе, во время бомбёжки (тогда же погибли Хаим Бирштейн и Складман Ицык). Меир вернулся женатым с двумья девочками. Жил в Черновицах, откуда уехал в Америку.