Синагоги
В местечке было пять сенагог и каждая из них имела свой внешний вид, особенные черты характера и была местом собрания определённых слоёв населения. Синагога в еврейском местечке была не только местом молитвы, но в большинстве, местом встречи человека с человеком; иначе говоря еврея с евреем. Верующий приходил в синагогу не только для выражения своих религиозных чуств, но также свою волю жить в обществе. Синагога была в действительности совмещение святого места и общественного клуба. В этом отношении синагога не была похоже на церковь, куда приходили християне произносить пару молитв и уходили, но и местом где кипела еврейская жизнь, где индивид чуствовал свою принадлежность к коллективу не только одной религии, но и совместного места жительства. В этом синагога сыграла фундаментальную роль в бывшем еврейском местечке. В синагоге концентрировалось большинство еврейских традиций.
Каждую из пяти синагог называли другим именем. Вот их названия: «Красная синагога», «Белая синагога», «Немецкая синагога», «Синагога портных (ремесленников)» и «Немая маленькая синагога».
«Белая синагога» была самой старой в местечке. Это было большое каменное строение, которое стояло в правом центре местечка. С фасада синагога была двухэтажной. На втором находилась женская территория. Туда поднимались по ступенькам с боковой улицы, где мы жили. Фасад синагоги выходил на широкую базарную улицу. Здесь находился вход, который состоял из небольшой залы. В одной стороне был зал побольше где евреи вели дискуссии, с другой стороны - маленькая синагога где евреи собирали рано утром миньян и где знатоки изучали главу мишнаис или страницу гемары.
Сама синагога была величавой с большими окнами и поднимались к ней по нескольким ступенькам. Северная и южная стены находились при входе на нашу улицу а восточная стена вся была на нашей улице. Возле сада Бейлы Сонес находилась местечковая баня. По пятничным вечерам и по праздникам большие окна «белой синагоги» освещали всю нашу улицу. С нашего балкона мы видели как евреи одетые в талисах молились по субботам и праздникам. Когда было тихо слышен был колокольный голос Аврума Шойхет, который был постоянным кантором «белой синагоги».
Эта синагога оставила во мне неизгладимые впечатления от детства. Она находилась на возвышенности с которой зимой мы спускались на саночках. Весной и летом у задней стены мы играли в «гропе» орехами или пуговицами. Это место, которое было близко от нашего дома, явилось ареной игр для детворы; здесь мы чуствовали себя уверенными как у себя дома.
В «Белой синагоге» молились лавочники, торговцы сельхоз продукции, табаководы, хлеборобы, еврейские крестьяне и представители других европейских занятий; одним словом – хозяева, которые были среднего достатка. Здесь сконцентрировался средний класс и поэтому в этой синагоге всегда было уютно и весело. Проповедники а позже сионисты, приезжая в местечко в первую очередь приходили в «белую синагогу». Когда приезжал раввин из Ражкова он молился в этой синагоге. Здесь проводились общие собрания членов сберегательной кассы местечка. После того как Румыния оккупировала Бессарабию в синагоге проводились предвыборные собрания, на которых приезжие и местные политики вели пропаганду за одну из партий или избирательных списков. В 1922-23 годах, когда через местечко шли волны беженцев-евреев, которые удирали от украинской резни, «Белая синагога» превратилась в гостиницу для сотни евреев, которые не могли найти себе убежища. Синагога участвовала в трагической судьбе тысячи измученных беженцев, которые в большой панике убегали на правый берег Днестра. Когда волны беженцев прекратились, сделали капитальный ремонт синагоги, чтоб можно было в неё войти.
Второй синагогой, по долголетию и значению, была «Красная синагога». Она также находилась в самом центре местечка и назвали её так, потому что снаружи бала покрашена коричнево-красным цветом. В этой синагоге молились все богачи местечка и семьи, которые основали селение. Молились Цукерманы, Бирштейны, Плитманы, Штицманы и другие, которые владели большими земельными наделами, мельницами и маслобойками, большими мануфактурными и бакалельными магазинами и другими «гешефтами». Перед тем как построили «Синагогу портных», у моего отца было место в «красной синагоге». Не знаю за какие заслуги, потому что мой отец не был богатым. Строение синагоги было высоким, по образцу «Белой», Характер же синагоги был более замкнутым. Здесь чуствовалось что-то от кастового режима. Большинство молящихся были членами нескольких семьей, которые считали себя первыми лицами в местечке и задавали тон в общинных делах. Постоянно молился здесь меламед Бен-Цви, человек с широким розовым лицом и длинной бородой. Он буквально кричал, когда молился перед пюпитром. Служкой был Эрш Браныс - старый еврей с морщинистым лицом и длинной белой бородой. Мы детвора боялись его. «Красная синагога» снискала себе уважение, но не пользовалась такой популярностью как «белая». В будни невозможно было зайти сюда. Не было тёплой атмосферы как в «белой синагоге».
Третьей, по степени важности, была «Немецкая синагога», которая находилась за «Красной». Неизвестно, почему её так назвали. Наверное потому что здесь молился самый просвещённый элемент местечка. Здесь собирались самые современные торговцы, богатые зятья с более прогрессивными идеями, молодые и образованные, а также сионисткий элемент, который не мог собираться вместе с простым народом из «белой синагоги» и хозяевами из «красной». В «Немецкой» руководство было либеральным. Сюда приезжали самые модерные сионисткие ораторы. По субботам, после чтения торы, велись дискуссии более высокого уровня. Многие из молящихся здесь получали идишские и ивритские газеты и были знатоками политики. Всю свою жизнь был служкой Лейзер-Бондарь. Он гордился тем, что кроме изготовления дубовых бочек, был и служкой.
Вышеназванные три синагоги уже действовали до моего рождения, остальные две строили при мне. Сперва построили «Синагогу портных» мой отец был одним из её основателей и много лет был её старостой. Когда построили эту синагогу отец продал своё место в «красной» и купил три места в «портновской»; одно из них у восточной стены рядом с ковчегом Торы. Когда построили её, она стала синагогой для всех ремесленников, которые до этого молились в других синагогах. Со временем она стала самой красивой и популярной синагогой. Сюда часто приглашали канторов из других мест. Долгие годы здесь был кантором добавочной молитвы (мусаф) Бени, меламед, один из лучших канторов местечка. У него был замечательный голос и музыкальный талант. В дни покаяния он пел с хорошим хором. Сюда приходили его слушать из других синагог. Утренюю молитву вёл долгие годы меламед Янкель. Пел бассом в седечно-траурном варианте. В «синагоге портных» много лет был кантором дополнительной молитвы Эрш Кабанчик - человек с сильным голосом.
В этой синагоге всегда была домашняя и народная атмосфера. Были там ремесленники, любившие поболтать лишнее и пустить при случае кулаки в дело. Однако они уважали старших и вели себя при них прилично. Симхат Тора был в нашей синагоге настоящим народным праздником. Все танцевали с Трой в руках. Коваль Мойше который любил выпить стакан вина и считал себя кантором, имел концессию на произношени молитвы «Ты Израил убедился воочию». Молодёжь подпевала ему хором, было живо и весело.
Пятой была «Синагога немых», построенная после того как Бессарабия вошла в состав Румынии. Здесь молились в основном евреи, ставшие богатыми во время первой мировой войны; гнавшие контрабанду через Днестр, когда река стала границей между Румынией и Советской Россией. Эти люди стали богатыми в течении короткого периода времени и одновременно с богатством утратили уважение к другим. В других синагогах, где они раньше молились, не могли играть желаемую им роль потому что там были старые традиции и там руководили потомственные хозеява. У нуворишей было много денег и они очень быстро построили новую синагогу, где они теперь играли роль первой скрипки. Здесь царствовало единогласие нуворишей и со временем «немая синагога» стала задавать тон в делах общины. Среди них были такие, которые дружили с начальством и были главными советниками в местечке. Известный кантор Лейбэлэ Гланц, который в начале двадцатых годов жил в нашем штейтл, вёл дела в этой синагоге будучи ещё совсем молодым человеком. Часто сюда приглашались канторы из других мест. Вскоре эта синагога стала молодёжной.
Пять синагог было в местечке. Что с ними стало? Вандалы, которые разрушили всю еврейскую жизнь в восточной Европе уничтожили и спокойную еврейскую жизнь в Бессарабии. Еврейская синагога, в которой сконцентрировалась вся жизнь местечка, первой пострадала когда бестии напали на евреев. По свидетельству уцелевших евреев, варвары не только разрушили синагоги но и осквернили их. Они, варвары, превратили их в дома терпимости, превратили их в конюшни, в лагеря и казармы, а в конце заминировали и подорвали их. Синагоги имели судьбу тех кто их построил. Были уничтожены духовные центры еврейской жизни. Синагога всегда была символом стремления евреев к духовной независимости, жить своими традициями, служить свободно своему богу. Вандалы это хорошо знали и поэтому свою ненависть выразили в ликвидации синагог. Цивилизованный мир, гордящийся всегда своим пиэтетом к древностям, готовый к жертвам чтобы расскопать разбитую античную вазу, не знает что разрушением синагог в восточной Европе, был уничтожен мир сердечной веры, культуры и высочайшего жизненного устройства. За свои варварские деяния мир никогда не сумеет заплатить никаким имуществом.
Пять синагог нашего местечка находятся в пантеоне этих разрушенных святынь.