Янькель Бранес

    Если местечко имело какое-либо отношение к механике, так это только через Янькеля Бранес. Янькель имел официальную монополию до всего, что имело отношение к машинам. Его машины по обработке сельхоз продукции были известны пр всей округе. Все крестьяне знали господина(жупынь) Янькеля. Круглый год он разьезжал по сёлам с машинами и обслуживал молдован. После покоса он обрабатывал пшеницу, овёс. В начале зимы, другими машинами он обрабатывал кукурузу. Перед Песайх он готовил специальную машину, чтоб месило тесто для мацот. Так это было, пока Йоскэ-пекарь не привёл другую машину для производства мацот, и тем самым, составил Янькелю сильную конкуренцию. Однако религиозные евреи сами обеспечивали себя мацот-шмира, они заготавливали себе пшеницу после покоса и сами её мололи. Была ещё в городке категория евреев, что пекли для себя яичную мацот. Их деликатные желудки не могли кушать обычную мацот.

  Янькель Бранес был сыном Эрша Шемеш. Он выглядел, как еврей Мойше, по рассказам Микол Ондушела. Борода его была распущена, из под дико заросших бровей выглядывали большие серые глаза. Звали его Янькель Бранес по имени матери, которую звали Брана. Вдобавок, он имел прозвище Янькель Мамалыга. Откуда взялось это прозвище никто не знал, стоило кому-либо получить прозвище, оно оставалось навсегда.

   Янькель был евреем любознательным, с добрыми намерениями. Он считал себя образованным и в свободное время, по субботам и праздникам читал книги. Вообще он был вечно занят своими машинами. Во дворе стоял длинный сарай, забитый запчастями, ремнями, металлическими зубчатыми колёсами, деревянными и железными инструментами. Ещё у него были оправы для запряжки коней, которые тянули привод для смазки машин. Сам он выглядел как часть своего хозяйства: вечно в сером халате, рванном и грязном, борода у него была липкой и кудрявой.  Но по субботам и праздникам, вымытый и чистый, он имел совсем другой вид. Можно было считать, что у него две разные бороды и что, этот человек с двумя душами. По субботам и праздникам он ходил в своём свадебном наряде, с таллесом и молитвенником под мышкой. По субботам и праздникам отдыхали его машины и лошади. Привод Янькеля с тремя толстыми и длинными дышлами, была его тяговая сила, которая крутила машины. Для нас, детворы, это хозяйство было настоящей находкой. Если Янькель не замыкал привод на цепь, мы сами запрягались в привод и крутили машины. Эти проделки были Янькелю не по душе, да и нашим мамам тоже. Было опасно попасть под зубчатые колёса. Кроме того мы возвращались домой грязными, за что нас мамы ругали.

   Янькель, как специалист, был единственным в местечке. Он имел специальную лестницу, которую прикреплял к приводу и слепые кони приводили в действие эти машины. Он мечтал приобрести паровой или дизельный двигатель, но его финансовое положение не позволяло. От своего тяжёлого труда он богаче не стал и не мог облегчить свой труд. Круглый год Янькель обрабатывал сельхоз продукцию для крестьян и евреев, но накануне Пейсах он работал только для евреев и пёк мацот. В это время работали только машины для выпечки мацот. Эти инструменты он держал на чердаке, где хранилась и пасхальная посуда.

   Его отец был маляр. На Пейсах он белил помещение, исправлял печь для выпечки мацот и начиналась священная работа по выпечке мацот. Яньекль Бранес жил в третьем доме от нас. Самое большое удовольствие было проскочить в пекарню и наблюдать выпечку. Попасть в помещение было не легко. Сам Янькель не бранил меня, но его отец не одобрял моего присутствия. Я научился крутить колесо, что замешевало тесто, помогал подавать мацу на лопатке, которую Янькель перехватывал и ставил в печь. Это была сезонная работа. Работали день и ночь кроме субботы. Сам Янькель ходил чистый, но обсыпанный мукой. Эти два месяца он отдыхал от грязных машин, обеспечивал всех мацой. Все комнаты в его большом доме были чистыми и набитыми мацой с полу до потолка. Его жена, Рахель, крутилась излированно от этого хозяйства. В канун праздника Пейсах дом Янькеля превращался в базар. Разногласия были не в цене, а в том чтобы все мацот были целыми, что практически невозможно было добиться. В этот период, обычно добрый Янькель, ходил злым и угрюмым. Я, как ребёнок, переживал за Янькеля. Последние дни перед праздником было большое скопление подвод из всей округи, разбирали всю продукцию. Во время праздников цех оставался пустым. После праздников собирали инструменты, посуду складывали на чердак до следующего года. Сам Янькель начинал кочевать по сёлам и обрабатывать сельхоз продукцию своими машинами.