Евреи с профессиями

   Местечко имело много жителей с профессиями. Евреи с разными профессиями существовали во всех городках России, Польши стран Прибалтии. Портные, сапожники, столяры, ковали, плотники, жестянщики, меховщики. Это люди зарабатывали себе на жизнь своими профессиями, но большинство из них оставались бедными евреями. Но были и такие, которые вносили в свою работу что-то качественное, и тем самым расширяли свою клиентуру, в частности, за счёт сёл вокруг местечка. Сельские хозяева, помимо денег за их труд, давали им и подарки со своего хозяйства: куры, яйца, фрукты свежие и сухие, овощи и даже ковры. Такие выезды на работу в сёла иногда затягивались на месяца и даже на всю зиму. В основном это были портные. Они привозили с собой швейные машины, утюги и прочие необходимые инструменты.   Они возвращались домой с продутами, что хватало прокормить семью на долгое время. Столяра и ремесленники тоже уезжали на длительное время. Селяне варили для приезжих евреев кашерную пищу и укладывали спать в зале (каса маре). Сами всей семьёй жили на кухне и спали на печке. Не всем мастерам удавалось зарабатывать для нужд жизни семьи. Эти люди с профессиями были спокойными, без грехов, без аморальных поступков, однако по социальному статусу они находились не на первой ступеньке лестницы. Как бы с пятном. Для богатых ремесленников их финансовый уровень не менял место в обществе, просто они сами держались с достоинством и считали себя достойными гражданами местечка.

    Один из таких евреев был в местечке Дудл длинный. Он действительно был человеком не стандартным. Очень высокий, с длинным лицом, обрамлённым длинной бородой и длинными бакенбардами. На его костлявом носу весели очки, с длинными проволочными ушками. Конкретной профессии у него не было, он был мастер на все руки. В его мастерской стоял верстак, на котором были набросаны разные инструменты. Дудл не был жестянщиом, но если у кого-то протекал чайник, самовар или кастрюля, он ремонтировал так, что капля воды больше не протекала. Если керосиновая лампа ломалась, носили её к Дудл. Часы на стене останавливались, Дудл возился с ними , пока они снова не начинали ходить. Он не был каменщиком, но если печь переставала работать, он её ремонтировал и , если нужно, строил новую. Если дымовая труба засорялась, Дудл мог её вычиистить. Вобще не быо такого, чтобы Дудл не мог исправить или не знал. Дудл больше молчал, чем говорил и никогда не толкался в толпе. Всю жизнь он был бедняком. 

   Другим персонажем в городке был еврей по имени Мойше часовщик. Он был худой, лицо длинное и узкое, заканчивалось редкой, рыжей бородкой. Нос у него был длинный и узкий. Было ясно, что он часовой мастер. Вечно сидел у рабочего столика со специальной лупой в глазу, с инструментами в руках и мелкими частями от разных часов, что приносили ему на ремонт. Я любил останавливаться у его рабочего окна и наблюдать как он паял. Ещё любил смотреть как он продувает узкие трубочки над специально керасиновой лампой. Стоял и удивлялся как мог такой худощавый и слабый человек так сильно дуть в трубочку, чтобы их прочистить. Мойше знал и любил свою работу. Очевидно, что от одного ремонта часов, доход был не большой и ещё он отрекомендовал себя как парикмахер. В этом же деревянном сарае стояло кресло и зеркало и как только появлялся клиент, он уже стоял с ножницами и бритвой, готовый обслужить клиента. Глазами  мальчика я заметил, что парикмахерская работа ему не по душе, она была унизительной для него. Это замечали и другие. Несмотря на то, что большее время он работал в качестве паприкмахера, жители местечка продолжали считать его часовым мастером. Если ему приносили ремонтировать что-то кроме часов, он никогда не отказывался помочь. У него висела большая вывеска с часами, на которых стрелки показывали без четверти двенадцать. Профессия часового мастера, в отличии  отдругих профессий, не считалось пятном в семье.

         Грузман-Цукерман Майя

                 Натания, сентябрь 2011.